Участник за участником, многочасовой съемочный день и абсолютно изнуряющая атмосфера. Попадаются ребята талантливые, попадаются совсем бездарные или те, кому еще минимум несколько лет стоило бы усиленно поучиться мастерству - но ведь не скажешь им об этом прямо, нельзя обидеть... Приходилось долго подбирать нужные эпитеты, чтобы не обидеть человека, не растоптать его моральное достоинство, его веру в лучшее и в себя...
Выбор участников - всегда очень сложный выбор. Потом, среди лучших, придется отбирать самых лучших, и так далее...
На исходе восьмого часа съемок я не мог толком концентрироваться на конкурсантах. Здесь, в жюри, были и многие американские звезды и признанные специалисты в шоу-индустрии. Но все они были в первую очередь людьми - и потому вряд ли и им не составляло труда концентрировать свое внимание на огромном количестве даровитых и бездарных участников и номеров...
Но все это лирика.
В какой-то момент ведущий объявил очередное имя. Я мельком оглядел вышедшую на сцену девушку.
"Очень красивая. Необычная внешность," - отметил я про себя, но скорее механически. И вновь опустил глаза в свой листочек, на котором мы отмечали конкурсантов - там у меня в основном были рисунки, которые я выводил по рамке таблицы с номерами участников, их именами и названиями сценок или исполняемых произведений. Напечатанную таблицу опутывали розы и оплетали узоры... В общем, я мало-помалу сходил с ума от переизбытка позитивных и негативных впечатлений.
Так было до тех пор, пока... Пока музыка, зазвучавшая на сцене, не заставила меня оторваться от увлекательного разрисовывания таблички.
Скрипка... Этот божественный инструмент, который наравне с виолончелью и арфой я боготворил. И классика, которая заставляла душу переворачиваться, подвергая ее практически сожжению заживо. Но огонь этот был очистительным - и после всех пережитых страстей на душе воцарялись спокойствие и гармония. Классика - это инструмент самих Небес, величайшее достижение человечества и...
Я не заметил, как по моим щекам побежали слезы. Лицо оставалось ровным, но это требовало некоторых усилий. Классика была для меня той музыкой, которая имела надо мной слишком сильную власть. Я прикрыл лицо рукой, стараясь сделать вид, что я якобы слишком сильно устал - чтобы моей слабости не заметили в жюри, и мельком вытер слезы краем рукава.
Но магия была не только в музыке. Даже величайшее произведение, сыгранное без души, не произвело бы должного эффекта на слушателя. Но нам всем повезло: девушка, которая стояла сейчас на сцене, выкладывалась на 100, нет, на 200 процентов. Публика всегда прощает технические ошибки, но никогда не прощает фальши - ибо остро чувствует ее.
Может быть, Андреа Сандерс и не была еще недостаточно зрелым человеком, но энергетика, вкупе с гениальной игрой, были для меня очевидны.
- Итак, Андреа Сандерс, - когда все закончилось, сказал глава жюри, продюсер, который и затевал все это шоу талантов, и я внутренне напрягся.
Нет, они не могут не взять ее. Это бред. Глупость.
- Очень талантливая игра.
Большая театральная пауза, за время которой я успел весь изнервничаться. Ну что, что, что, что?
- Видите ли, Андреа, - вежливо начал мистер Оруэлл. - Это все-таки эстрадный формат, нужно шоу, нечто необычное и нестандартное, что можно было бы донести на эстраде... Вы не пробовали выступить на международном фестивале классической музыки? Мне кажется, там вы могли бы добиться очень многого. Я говорю...
Я едва вытерпел несколько мгновений молчания. Было впечатление, что сквозь меня проходят электрические импульсы, я словно сидел на электрическом стуле. О, эти театральные паузы!
- Я говорю - нет.
- Сеньор Оруэлл, - я сам не заметил, как схватил свой микрофон и начал говорить. Нервы были напряжены до предела. - Это была очень талантливая игра!
От волнения в речи начал ярко проявляться итальянский акцент.
Мистер Оруэлл от неожиданности вопросительно вскинул брови и в изумлении уставился на меня. Я всегда был безукоризненно-милым в общении со всеми членами жюри и еще ни разу за всю программу не перечил их общему мнению... Более того - я был кем-то вроде любимчика мистера Оруэлла, с ним у нас установились довольно теплые отношения. Но несмотря на все это, сейчас я чувствовал себя обязанным высказаться.
- Кажется, мистер Моретти сейчас хочет нам что-то сказать, - улыбнулся он и я ощутил на себе заинтересованные взгляды других членов жюри.
- Да, хочу, - горячо выпалил я, ерзая на своем месте. - Это была потрясающая игра и я очень прошу вас принять эту девочку в проект.
Воцарилась пауза - теперь уже не театральная, а самая настоящая.
- Франциско, мы... Понимаем твои эмоции. Но это шоу и...
- Я помогу ей сделать шоу, - еще жарче возразил я. Остальные члены жюри притихли, внимательно наблюдая за развернувшейся битвой. Я не намерен был так просто упускать это дарование. Не знаю, что это было - интуиция или неожиданный всплеск гормонов - но я обязан был оставить ее если не на проекте, то по крайней мере дать ей место на сцене. Не спрашивайте, почему - я в любом случае не смогу ответить на этот вопрос. Я так чувствовал - и все тут.
- Правда. Я готов взять Андреа Сандерс под свое крыло. Под мою личную ответственность, - картина дополнилась моим умоляющим взглядом. - Пожалуйста, сеньор Оруэлл. В этой девочке огромный потенциал и талант, к тому же она такая красавица. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста! Per favore, ti prego!
Может быть, я был пока еще не слишком значимой фигурой в американском шоу-бизнесе и не самым зрелым участником рынка, но кое-какие связи и деньги (и немалые) у меня имелись. К тому же было бы некрасиво со стороны жюри отказывать иностранному гостю - так что я был намерен воспользоваться этим положением.
- Похоже, Андреа, наш юный мистер Моретти в вас искренне заинтересован, - с улыбкой сказал мистер Оруэлл, наконец приходя в себя. - Франциско, ты точно уверен, что готов взять на себя такую ответственность?
- Si. Я уверен, - кивнул я и перевел взгляд на конкурсантку, ожидавшую решения своей судьбы. - Андреа, ты ведь меня не подведешь?
Я широко улыбнулся девушке, получив утвердительный ответ. Что на меня нашло? Я не знал эту девушку и впервые ее видел. Не знаю, что это было - но отступать уже слишком поздно.
- Ну что ж... - задумчиво проговорил мистер Оруэлл, - Устами младенца глаголит истина. Надеюсь, что эта поговорка в этот раз не подведет всех нас. Что ж, раз так, Андреа - сыграй-ка мне Каприз N24 ля-минор из репертуара Николо Паганини. Сыграешь - без помощи оркестра или аккомпаниатора и без подготовки - возьму тебя на шоу. И твоим официальным наставником будет лично Франциско Моретти.
Я широко улыбался, радуясь своей победе. Но на словах о Паганини вся улыбка сошла на "нет". Глаза широко распахнулись. Как так?! Паганини?! Это слишком жестоко, мистер Оруэлл. Ведь всем известно, что у него была "паучья болезнь" и пальцы были настолько длинными, что многим скрипачам не удавалось сыграть бóльшую часть его произведений банально в силу физиологии и той манеры, в которой Николо писал свои партитуры! К тому же ей всего 16! А если она вообще не знает это произведение?!
Я открыл было рот, но по выражению лица мистера Оруэлла понял, что лучше мне его сейчас закрыть. Поэтому я лишь умоляюще уставился на Андреа.
- Сыграй хоть что-нибудь, - тихо прошептал я по-итальянски, стараясь не сойти с ума от той давящей на перепонки тишины, что воцарилась сейчас в зале...
.
Отредактировано Francisco Moretti (2014-10-07 01:19:13)
